Жизнь - не только шмотки. Жизнь - это чувства, любовь и свобода.
В какой-то момент жизни, вокруг каждого из нас прокатывается сначала волна подростковых пьянок-гулянок, потом университетская эйфория, затем начинаются свадьбы-семьи-дети, а после понимаешь, что люди смертны, и начинается череда печальных прощаний. Вот и для меня начался этот период. Помимо различных смертей, коснувшихся меня лишь косвенно, но всё же заставивших задуматься о ценности жизни и неизбежности смерти, произошли и события, задевшие меня до глубины души.
Когда закончились выпускные бакалаврские экзамены, когда только начиналось самое интересное время лета, зазвонил телефон. Наталия Евгеньевна, как всегда плещущая энергией и энтузиазмом, строила грандиозные наполеоновские планы, пригласила в школу на интервью. Как она меня вдохновила! И как я рыдала, когда менее чем через неделю её сын сообщил мне о её смерти. Мне казалось, что это дурной сон, что так быть просто не должно и не может. Что такое смерть? Как она вообще так близко подошла ко мне? К моим близким и любимым людям? Это был удар, это был ужас. И, к своему стыду, я до сих пор не нашла в себе сил узнать о том, где она похоронена, потому что это бы означало, что я поверила в это.
***
Мы и не думали, что это так тяжело.
Пишу «мы» теперь, как никогда, по-настоящему. Для того, чтобы родители начали нормально общаться, потребовалась смерть человека…
Последние месяцы были такими тяжёлыми, что то, что произошло, стало, как ни печально, облегчением для всех нас. Бабушка. Давно я не могла произнести это слово в адрес этого человека. А ведь совсем недавно… Год назад, мой день рождения. Я помню, как она меня поздравляла. Это, наверное, последнее адекватное воспоминание. Конечно, есть ещё детские воспоминания. Но они уже такие далёкие… Как и не мои вовсе.
А вот последние месяцы… Это было страшно. Мне было противно и непонятно. Как такое может произойти с человеком? Вообще с людьми? Обострилось всё негативное в отношениях между всеми нами. Я не хочу, даже не могу, не получится описать все выкидоны, все её заскоки. Да и не нужно это теперь. Главное, что все вымотались донельзя. А она… Она сдала так, что дальше просто некуда. Боже мой, мы такие слова говорили о ней, такие ужасные вещи думали! Даже тогда, когда приходили врачи и читали родителям морали, обвиняли в случившемся их! Я негодовала! Ждала финала всего этого. Хотела съехать куда подальше. Но вот её всё-таки увезли в больницу…
Через два дня папиного дежурства под дверью реанимации, ночью, 19 ноября 2012 года её не стало. В этот момент, я ещё не осознала случившегося. Но вот папа… Мне просто больно было на него смотреть. После того, что он делал в последние месяцы, недели… Это было ужасно.
Но вот настал день, на который морг назначил прощание. Я ещё никогда не видела покойников вот так, реально. Траурный зал. Каких только картин я не представила себе, пока размышляла о том, как это может быть. Но то, что я увидела, было совсем не так, как рисовало воображение.
Много я слышала рассказов о таких мероприятиях. Много неприятного. Но на самом деле всё оказалось очень даже чисто, деликатно, ничего грубого и отталкивающего. Только невыносимо печально.
Комната, в ней несколько гробов (порядка десяти), какие-то прикрыты, пара открытых мёртвых лиц… И вот нас подводят к ней. Бабушка. Я думала, точнее я боялась, что мне будет всё равно. Но Боже мой! Это так… Трудно найти нужные слова. Она, которая так мучилась в последнее время, с постоянно страдальческим, страдающим видом. Какое у неё стало красивое лицо! Какое спокойное! Как я хочу оставить это мгновение в памяти, в сердце навсегда. Мне очень трудно было. Я и сейчас, пока пишу это, плачу. А тогда… Я так старалась не зарыдать в голос, потому что видела, как тяжело папе! И даже мама, переживала, хотя они никогда не были дружны и близки со свекровью. И я не смогла удержаться. Я плакала искренне, как никогда искренне. Это было такое откровение…
А потом санитары закрыли крышку, погрузили гроб в автобус и повезли её в крематорий.
Это были десять минут. Всего десять минут. Но за эти мгновения, мне кажется, каждый из нас очень много прочувствовал. Мы все повзрослели. Объединились, я надеюсь.
Папа теперь ностальгирует и смотрит в интернете фотографии старого Петербурга и советских игрушек. Они разговаривают с мамой. Им ещё предстоит устроить мероприятие на кладбище, но это ведь уже легче. А я… Я пытаюсь уложить в своей голове, что мне ещё предстоит какое-то количество таких прощаний в жизни. Я получила ещё один горький урок о ценности жизни. Я его выучила. Теперь нужно вернуться в реальность, стиснуть зубы и натянуть улыбку. Теперь всем будет легче. Жить!
Когда закончились выпускные бакалаврские экзамены, когда только начиналось самое интересное время лета, зазвонил телефон. Наталия Евгеньевна, как всегда плещущая энергией и энтузиазмом, строила грандиозные наполеоновские планы, пригласила в школу на интервью. Как она меня вдохновила! И как я рыдала, когда менее чем через неделю её сын сообщил мне о её смерти. Мне казалось, что это дурной сон, что так быть просто не должно и не может. Что такое смерть? Как она вообще так близко подошла ко мне? К моим близким и любимым людям? Это был удар, это был ужас. И, к своему стыду, я до сих пор не нашла в себе сил узнать о том, где она похоронена, потому что это бы означало, что я поверила в это.
***
Мы и не думали, что это так тяжело.
Пишу «мы» теперь, как никогда, по-настоящему. Для того, чтобы родители начали нормально общаться, потребовалась смерть человека…
Последние месяцы были такими тяжёлыми, что то, что произошло, стало, как ни печально, облегчением для всех нас. Бабушка. Давно я не могла произнести это слово в адрес этого человека. А ведь совсем недавно… Год назад, мой день рождения. Я помню, как она меня поздравляла. Это, наверное, последнее адекватное воспоминание. Конечно, есть ещё детские воспоминания. Но они уже такие далёкие… Как и не мои вовсе.
А вот последние месяцы… Это было страшно. Мне было противно и непонятно. Как такое может произойти с человеком? Вообще с людьми? Обострилось всё негативное в отношениях между всеми нами. Я не хочу, даже не могу, не получится описать все выкидоны, все её заскоки. Да и не нужно это теперь. Главное, что все вымотались донельзя. А она… Она сдала так, что дальше просто некуда. Боже мой, мы такие слова говорили о ней, такие ужасные вещи думали! Даже тогда, когда приходили врачи и читали родителям морали, обвиняли в случившемся их! Я негодовала! Ждала финала всего этого. Хотела съехать куда подальше. Но вот её всё-таки увезли в больницу…
Через два дня папиного дежурства под дверью реанимации, ночью, 19 ноября 2012 года её не стало. В этот момент, я ещё не осознала случившегося. Но вот папа… Мне просто больно было на него смотреть. После того, что он делал в последние месяцы, недели… Это было ужасно.
Но вот настал день, на который морг назначил прощание. Я ещё никогда не видела покойников вот так, реально. Траурный зал. Каких только картин я не представила себе, пока размышляла о том, как это может быть. Но то, что я увидела, было совсем не так, как рисовало воображение.
Много я слышала рассказов о таких мероприятиях. Много неприятного. Но на самом деле всё оказалось очень даже чисто, деликатно, ничего грубого и отталкивающего. Только невыносимо печально.
Комната, в ней несколько гробов (порядка десяти), какие-то прикрыты, пара открытых мёртвых лиц… И вот нас подводят к ней. Бабушка. Я думала, точнее я боялась, что мне будет всё равно. Но Боже мой! Это так… Трудно найти нужные слова. Она, которая так мучилась в последнее время, с постоянно страдальческим, страдающим видом. Какое у неё стало красивое лицо! Какое спокойное! Как я хочу оставить это мгновение в памяти, в сердце навсегда. Мне очень трудно было. Я и сейчас, пока пишу это, плачу. А тогда… Я так старалась не зарыдать в голос, потому что видела, как тяжело папе! И даже мама, переживала, хотя они никогда не были дружны и близки со свекровью. И я не смогла удержаться. Я плакала искренне, как никогда искренне. Это было такое откровение…
А потом санитары закрыли крышку, погрузили гроб в автобус и повезли её в крематорий.
Это были десять минут. Всего десять минут. Но за эти мгновения, мне кажется, каждый из нас очень много прочувствовал. Мы все повзрослели. Объединились, я надеюсь.
Папа теперь ностальгирует и смотрит в интернете фотографии старого Петербурга и советских игрушек. Они разговаривают с мамой. Им ещё предстоит устроить мероприятие на кладбище, но это ведь уже легче. А я… Я пытаюсь уложить в своей голове, что мне ещё предстоит какое-то количество таких прощаний в жизни. Я получила ещё один горький урок о ценности жизни. Я его выучила. Теперь нужно вернуться в реальность, стиснуть зубы и натянуть улыбку. Теперь всем будет легче. Жить!